Стихи Виктора Воинкова часто публиковали и публикуют наши курганские сборники и альманахи. У поэта уже вышли в свет два поэтических сборника, и сейчас передо мною третий сборник с энергичным названием «Время жить». Виктор Воинков член Союза писателей России, нашего родного Союза. А совсем недавно он стал лауреатом литературной премии имени зауральского прозаика Виктора Потанина. Эту премию учредил наш губернатор Вадим Михайлович Шумков. И случилось это в тот день, когда мне исполнилось 85 лет. И я рад, что жюри присудило первое место Виктору Воинкову. А рад потому, что давно и пристально слежу за его творчеством. Я вижу, что в этих стихах много светлой радости и той нежной грусти, которую мы видим в стихах Сергея Есенина и Николая Рубцова. Я назвал сейчас эти два великих имени, потому что эти поэты – духовные учителя Виктора Воинкова.
Виктор Потанин,
член Высшего творческого Совета Союза писателей России.
* * *
Время жить, не вздумай умирать.
Чувствуешь: снега уже сдаются.
И пускай залито воском блюдце –
Зажигай свечу, бери тетрадь.
Помолись и слово напиши,
А потом ещё одно и дальше
Без прикрас и вымученной фальши
Вместе с каждой буквою дыши.
Будь собой, пора себя сыграть.
Вот и утро – светлое начало.
Слышишь: вместе с сердцем застучала
Оттепель… Не вздумай умирать!
* * *
В сединах утренней травы,
Укрытых воздухом туманным,
В могучих соснах вековых
Над следом, заметённым, санным.
Во всём, что создано любя
Рукой божественной – дарящей,
Узнаю, Родина, тебя
Той – первозданной, настоящей!
Краса России
Не золото казны – краса России,
А золото берёзовых лесов
Осеннею порой под небом синим
В бескрайности широт и поясов.
Не стенами сильна была и будет
Страна различных вер и языков,
Её оплот и мощь – простые люди,
Хранящие наследие веков!
Слово
Без устали спешит река времён,
То глубже становясь, то вновь мельчая.
В ней растворились тысячи имён,
Иные смыл поток, не замечая.
Мы думаем, творим и говорим
На языке великого былого,
Но от души за свет благодарим
Толстовское и пушкинское слово!
* * *
Сколько в прошлом уроков-судеб,
Дабы истиной жить сегодня:
Всё, что было, и всё, что будет, –
Воля Божья, рука Господня.
Верный путь и дорога эта –
Через боли – с собою сладить…
Знаю: тени в душе от света,
А всё сущее – света ради.
По зову крови
По зову крови в Троицу сюда
Я возвращаюсь к родовым могилам.
Здесь прошлой жизни тихая вода,
Здесь грустно всё и до рыданий мило.
До кладбища дорога сквозь село
Ведёт рассказ о главном в шаге каждом,
Душе светло, тепло и тяжело,
И мучает неведомая жажда…
Кресты и плиты в шёпоте травы
Встречают потускневшими глазами.
Раз в год теперь мы видимся, увы,
Раз в год когда-то будем ждать и сами.
Вкус жизни
У настоящей жизни вкус полыни,
Лишь горечь отражает всё сполна.
С рожденья мира было и поныне
Так будет, несмотря на времена.
Ни мёд, ни хмель не перебьют основу,
Что нам для равновесия дана.
Родится человек и выпьет снова
Отмеренные горести до дна.
К-700
За боронами вьётся птичий хвост,
Грачи в пыли снуют за угощеньем,
Весна, деревня, поле и погост –
Единым видом, вздохом, восхищеньем!
Пропах соляркой старый добрый друг,
Ворчит, но тянет с жёлтым настроеньем,
И руль в объятьях загорелых рук
Дрожит родной земли сердцебиеньем.
* * *
Ложатся в жатку спелые колосья.
Под барабаном ливень золотой.
Звучит большой страды многоголосье
И наполняет души теплотой,
И радостью, что с нетерпеньем ждали,
Готовя к «бою» каждый агрегат.
Поют друзья и покоряют дали.
От этой дружбы хлебом мир богат!
Мечта
Мечта – это трудный путь
С пылающим сердцем в руке.
Стремись к ней и верен будь
И рядом, и вдалеке.
Твой факел ветрам не задуть,
Он силы найдёт в угольке
И, светом пронзая грудь,
Вновь вспыхнет в ученике!
Летние глаза
Травы вровень с подоконником
У отмостки во дворе
Утром пахнут сладким донником
И росою – быть жаре!
Солнце в небе распаляется,
Воздух – чистая слеза…
И по-детски умиляются
Летом сонные глаза.
Свет и тьма
Бытность – лампочка – свет и тьма.
Выключатель едва задел,
И судьба понеслась сама
По цепочке хороших дел.
Ну а тот, кто на свет всегда
Из пустой темноты смотрел,
Про искрящих роняет: «Да,
Жалко – рано перегорел…»
Шарик
Катится маленький шарик:
Петли, зигзаги, кружки,
Синим – по белому шарит
«Трость» по веленью руки.
А поводырь постоянно
За направленьем следит,
Где-то особенно рьяно,
Если на почерк сердит.
Терпит бумажное поле
Тайну неясных штрихов –
Счастья рожденья и боли
Каждого слова стихов.
Одиночество
Летят «вертолётики» клёна
На фоне седых облаков…
Осталась изба небелёна
Во власти восьми пауков.
Сентябрь в оконце стучится,
Гостей, кроме дождика, нет,
И что-то опять не ворчится
В опутавшей дом тишине.
Глоток обжигающий чая
Да ложка овсянки пустой,
Прохладное утро венчая,
Простой подкрепляют устой.
Молчит телефон запылённый,
Звеневший без умолку встарь,
И с датою определённой
Последний висит календарь.
Глаза любимой
Две карих ночи, два больших огня,
В которых я терялся и горел,
Пусть отражают истинным меня,
Пока до смерти вглубь не досмотрел.
Для них открыто зеркало души,
Рубцы и раны незачем скрывать.
И миг последний, Боже, разреши
В глазах любимых мне существовать.
* * *
В тихом омуте тёмных глаз
На улыбку чертей ловлю.
Ты такая же, как была,
Я такую тебя люблю.
Посмотри на всё без прикрас
Карей грустью глубин своих.
Эта маленькая игра
Стала жизнью для нас двоих.
Грибная охота
Август лету плачется
На свои края,
То ли гриб в них прячется,
То ли прячусь я
В предосеннем шёпоте
Рощиц и полян,
Оживляя тропы те,
Грустью обуян,
Мокрою былинкою
Подшивая след,
Под пустой корзинкою
Щурясь на просвет…
* * *
Что этот мир – рассыпанные бусы
(Быть может, даже детскою рукой),
И всё на свете связывали узы,
А нам нет дел до истины такой.
К чему нам нить в движении по кругу,
Всё станет так, как было много раз.
Мы только приложение к досугу,
Где просто запланировали нас.
Ливень…
Ливень переполнит ночь.
Прямо через край
В душу литься, как вино,
Будет до утра.
И бессонница с тоской
На ночлег придут,
Потому что не такой
Объявился тут…
И стихами говорить
Станет тишина,
И захочется курить
Молча у окна.
* * *
Канет в лету под ногами золото
Рухнувшего наземь алтаря.
То, что в пыль подошвами размолото,
Станет стылой грустью октября.
С песнею прощальною негромкою,
Взяв с собой надежду на тепло,
Клин последний вновь разрежет кромкою
Год – на то, что «будет» и «прошло».
* * *
Растаял дым, погасли угольки,
Остатки разметал попутный ветер.
Костер случайный у моей реки
Погас в туманном утреннем рассвете.
Горел ли он и кто его разжёг –
Прибрежные пески молчат устало.
Пускай в судьбе останется стежок
Под цвет огня, которого не стало.
Над осенней родиной
Над осенней родиной полететь бы мне
Пёрышком журавушки в синей вышине.
Глянуть вместе с облачком в мареве зари,
Как за пашней рощица янтарём горит,
Где осинок яхонты украшают лес
Самым милым кружевом на большой земле.
* * *
Октябрьский лес безмолвен и печален,
Отдав земле роскошный свой наряд.
Напевы на прощанье отзвучали,
Его не видят, не боготворят…
Холодный дождь смывает капли краски –
Остатки цвета праздничной листвы.
Готова сцена, вьюга шепчет сказки,
Суля тепло сугробов снеговых.
Среди сплетений веток оголённых
Скрывает тайны утренняя мгла.
Грустят деревья о деньках зелёных,
Но эта грусть надеждою светла.
* * *
Первым снегом земля укроется,
Белый-белый приняв полон.
Перекрестит мир пальцев троица,
Перекрестит заре поклон.
Станет край мой бескрайней горницей,
Будет солнца свеча гореть,
И горячей молитвы горлицей
Всех захочет душа согреть.
Деревенский хоккей
На озерце рванувшей теплотрассы,
Замёрзшей идеально, как каток,
Мальчишки вытворяли выкрутасы
Под звонкий и задорный хохоток.
На валенках весёлая дружина
Гонялась за потёртым каблуком,
И главная хоккейная вершина
Им грезилась за каждым их броском.
Штакетник не выдерживал напора
Финального периода игры,
Ломались «клюшки» ближнего забора –
Отрады деревенской детворы.
И в каждом самозваном бомбардире
К победе воля крепкая жила,
И не было, наверно, в целом мире
Счастливее и радостнее глаз!
* * *
Вырви сердце мне, вытрави душу
И распни, что осталось нагим.
Всё равно эти мысли – наружу
Повторятся, но кем-то другим.
Не умрёт доброй воли свобода,
Хоть сто раз палача поменяй.
Будет снова экспромт или ода,
Там, где больше не будет меня!
* * *
Бег по кромке, по самому краю,
Против ветра всегда голова.
Они падают, тонут, сгорают,
Нервы рвут за простые слова.
И в короткой строке – на отмашку –
Дни и годы сгорают порой.
У поэтов душа нараспашку,
И в запасе нет жизни второй.
Детские забавы
Где-то в заповедном прошлом
Светлых детских лет
Было всё вокруг хорошим
И жилось без бед.
Были тополя – до неба,
И трава – ковром.
На полянку снова мне бы
За родным двором…
Поиграть в «чижа» и «салки»,
«Ножички», «лапту»,
«Набивалы», «банки-палки»,
«Цепи», «чехарду».
Этот мир – лишь сновиденья,
Что ни говори.
Надо дочке в день рожденья
Мячик подарить!
* * *
Акварельное льётся зарево
Тёплым мёдом в парную тишь,
И плывёт над отавой марево…
Ах, как жаль, что нельзя в горсти
Принести его вместе с красками
Полыхающих дней поры,
Чтоб под серыми жизни масками
Стало больше цветной игры.
* * *
Пришёл мой месяц горести холодной.
Стучится дождь, переходящий в снег.
Озябший куст рябины черноплодной
Качает небо серое в окне.
И снова дни цепляются за даты.
Я жизнь свою читаю по рубцам,
Что мне достались, юному, когда-то
От краха мира мамы и отца.
Как жёлтый лист, упавший безвозвратно,
Прилипнув сердцем к мокрому стеклу,
Я черешком-рукой тянусь обратно,
К семейной ветки кровному теплу.
На излёте…
Вновь над миром моим сермяжным
Воробьиный гуляет шум
И табун дальним зовом протяжным
Славит вечер, которым дышу.
И пускай седина серебрится –
Улыбаясь, спешит ребятня!
Деревенские добрые лица,
Словно детство, глядят на меня.
За околицу солнце садится,
Разукрасив решётку плетня.
Я хотел бы здесь снова родиться
На излёте погожего дня.
* * *
Эти первые «белые мухи»,
Что несёт ветерком на порог –
Не какие-то сплетни и слухи,
А письмо от зимы-завирухи,
Чтобы споро искали старухи
Всё добро, запасённое впрок.
Им заделье – лекарство от скуки,
Покряхтеть на сырой холодок,
Побрюзжать, что совсем близоруки
И мерещатся странные звуки
Со двора, где счастливые внуки
Крошат в лужах несмелый ледок.
* * *
Ночь заглядывает в окна,
Я заглядываю в ночь…
Беспросветно одиноко.
Пусть не вечно, но давно.
Жизнь проходит без ответа –
Сколько в небо ни смотри,
Значит, ключ от тайны где-то
Не снаружи, а внутри.
* * *
Не смотри на меня во сне,
Не зови и не жди наяву.
Не мелькнёт моя тень в окне,
Я ушёл и попрал молву.
Время – лекарь заблудших душ
Режет мыслей тугую нить,
Но всю жизнь я в тот день бреду
Не тебя, а себя винить.
* * *
Словно маковки с храмов,
Полетела листва…
От октябрьских шрамов –
Только лжи кружева.
Под ногами багрянец,
Будто мир на крови.
Нарисован румянец,
Чтобы всех удивить.
Вот и слово «свобода»
На столпе нищеты
Для потехи народа,
Не скупясь, – золотым!
В ожидании драмы
Наших дней жернова.
Возвращаются храмы
И призывов слова.
Россия
Здесь синицу не всякий нежил
Журавлиный творец судьбы,
Горечь правды не выпил – не жил,
Не страдал – так совсем не был.
Здесь на паперти ум щедрее,
Чем на властном «святом» верху,
Где не красное что-то реет
За зелёную шелуху…
* * *
Над брошенным полем кричит вороньё,
Давно не лущат и не пашут жнивьё.
Не плещется нива на тёплом ветру –
Пырей поглотил человеческий труд!
Печально вздыхает седой агроном,
Сметая с ладони пустое зерно.
Гектары, добытые жизней ценой,
Мы снова зовём без прикрас – целиной!
Притяжение родины
Васильковых глаз твоих до тризны
Мне и на чужбине не забыть.
Что ни говори – поля отчизны
По-другому ярко-голубы.
По-иному роща над рекою
Шелестит берёзовой листвой.
И простор, разбавленный тоскою,
Не такой понятный и живой!
Всё иное, хоть по сути – то же,
Но не греет душу – вот беда.
Видно, красоты родной дороже
Ничего не будет никогда!
* * *
Не у всех есть отцы настоящие,
Ещё меньше духовных отцов.
Где вы, крылья всю жизнь мастерящие
Для своих любопытных птенцов?
Оградите от всякой корысти нас
И гордыни, которой слабы,
Ведь без вас не раскроется истина
Назначения новой судьбы.
Городской дождь
Колокольный звон плывёт над городом,
Растворённом в каплях на стекле.
Дождь в пространстве, фарами распоротом,
Как мужик, идёт навеселе.
Холодок осенний прорывается,
Остывают руки на руле,
По лицу улыбка расплывается.
Жизнь и все приборы – на нуле…
Снегопад
Мело. Без конца и края
Кружил над землёю снег.
Смеялась зима, играя,
Отмеривая втройне.
Боролся с погодой город,
Гудел из последних труб,
Но сдался стихии скоро
И принял её игру.
И время, другое словно,
По улицам потекло.
По-сельски легко, любовно
В тиши до утра мело.