В 2001 году исполнилось ровно 70 лет, как впервые предстал Китаю в переводе великий «Тихий Дон».
Однажды наш мудрый поэт VIII века Ду Фу сказал образно: «С древности мало таких людей, кто прожил бы дольше семидесяти лет».
Перенесу эту метафору на восприятие творческого наследия М.А.Шолохова в моей стране. Получается, что оно имеет биографию в трех периодах: «восторженная юность», «практичная зрелость» и «мудрая старость».
ВХОЖДЕНИЕ В ЖИЗНЬ
Начну свои заметки с того, как и когда Китай стал приобщаться к творчеству М.А.Шолохова.
В октябре 1931 года первые две части «Тихого Дона» вышли в переводе Хэ Фея и под редакцией авторитетнейшего писателя и прогрессивного общественного деятеля Лу Синя и с его послесловием. Можно гордиться – это произошло почти одновременно с публикацией романа на родине. Остальные части в переводе Цзинь Жэня смогли появиться в 1941 году. Как видим, сразу же после появления заключительного тома в СССР.
Но настоящее знакомство Китая с этим замечательным творением произошло после провозглашения Китайской Народной республики. В 1950 в Пекине вышло девятое издание «Тихого Дона» с послесловием Цзинь Жэня. Затем в переводе Цзинь Жэня эту эпопею переиздали в 1980 году тиражом 120 000 экземпляров, а в 1982 году тираж увеличился до 250 000 экземпляров.
Первую публикацию отрывка из романа «Поднятая целина» в Китае сделал переводчик Чжао Цзяби в мае 1936 года в журнале «Вэньсюэ цунбао». В сентябре того же года в Шанхае вышла первая часть романа в переводе Ли Бо (это был псевдоним Чжоу Либо) с английского языка. В 1950 году роман печатается массовыми тиражами. В 1954 году он снова выходит в пекинском издательстве «Цзоцзя» («Писатель»). В 1961-62 годах в Китае напечатали новый перевод «Поднятой целины», сделанный известным переводчиком Цао Ином с русского оригинала.
Интерес к творчеству М.А.Шолохова не затихал даже в период «культурной революции», которая принесла запрет на издание и чтение подлинной литературы. Люди продолжали читать и распространять книги вашего классика.
Сегодня интерес к его наследию еще более возрос. В 2000 году одно из крупнейших издательств «Ченьмин вэньсюэ чубань-шэ» впервые выпустило 8 томов собрания сочинений. Оно включает все художественное и публицистическое творчество, письма и даже переписку с Иосифом Сталиным. Сунь Мэйлинь, известная исследовательница творчества Шолохова, написала предисловие. Интерес с этому собранию вне сомнений был так велик, что в печати появились статьи Светланы Шолоховой, редактора издания Чжан Фунэня и ряда других, кто был причастен к этому собранию сочинений. В прессе с похвалой отмечалась точность и красота переводов, которые осуществили Цзин Жень, Цао Инь и Сунь Меэлинь.
Затем появился перевод книги «Писатель и вождь. Переписка Михаила Шолохова с Иосифом Сталиным», которую в России своим первоизданием осуществило издательство «Раритет». Переводчиком снова выступила Сунь Мэйлинь. Начал проявляться интерес и к российскому шолоховедению.
В 2001 году в издательстве «Сычуань жэньминь чубаньшэ» вышла в свет книга В. Осипова «Тайна жизни Шолохова» в переводе Лю Ядина, Ту Шаниня и Ли Чжицяна. Выход этой книги получил положительные рецензии в прессе, а отрывки нашли свое место в интернете.
Почему же творчество Шолохова получало и получает в Китае такое широкое распространение, а сам писатель пользуется авторитетом у китайского читателя? Прежде всего, как я полагаю, потому что его произведения обладают громадным потенциалом: Шолохов – «рудник», таящий множество несметных богатств, откуда люди, имеющие разные политические взгляды, эстетические вкусы и говорящие на разных языках, каждый извлекает свою драгоценную крупицу. Исторический материал, который использовал Шолохов, интересует китайского читателя, поскольку китайский и русский народы в XX веке шли похожими историческими путями.
Однако напомню о метафоре с тремя периодами китайского народа с творчеством Шолохова.
ВОСТОРЖЕННАЯ ЮНОСТЬ
Первое знакомство с творчеством Шолохова проходило в рамках общего знакомства с русской и советской литературой, которую в 30-40-е годы открывает для себя китайский читатель. Связь литературы и революции в то время была основной темой китайских передовых писателей, которые черпали вдохновение из произведений советской революционной литературы. В 1934 году отвечая на вопрос, предложенный советским журналом «Интернациональная литература» – «Ваше мнение о советской литературе?» Лу Синь сказал: «Я могу читать переводы только на немецком и на японском языках и чувствую, что ранние произведения, посвященные борьбе: «Бронепоезд 14-69», «Разгром», «Железный поток» и другие, для меня интереснее и полезнее, чем современные, посвященные строительству. Я читаю советскую литературу в основном для того, чтобы знакомить с ней Китай.
В 30-е годы появились переводы романов «Разгром» А. Фадеева, «Мать» М. Горького, «Железный поток» А. Серафимовича, «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Чапаев» Д. Фурманова, а также переводы поэзии В. Маяковского, драматургии Вс. Иванова и др. – переводы, получившие широкое признание. В том числе «Тихий Дон» и «Поднятая целина» – их с интересом читали в Китае.
Лу Синь прежде всего выразил надежду на то, что издание и распространение романа «Тихий Дон» поможет развитию китайской революционной литературы и воспитанию передовых писателей. «В публикуемых главах, – заметил Лу Синь впослесловии к «Тихому Дону» – мы еще не находим той ненависти, которая явилась предзнаменованием приближающейся бури революции, но авторский стиль в описании и своеобразного ландшафта, и сложных, необычных человеческих чувств и характеров – такой ясный, такой сжатый и так не похожий на дурные привычки других литераторов, пишущих витиевато и заумно, – дает основание полностью согласиться с Вейскопфом: в России появилась новая, исполненная первобытной силы литература, которая уже сегодня горит ярким факелом. И когда появится полный «Тихого Дона», наша литература, конечно, шагнет вперед, появятся и у нас новые писатели. Суждено ли этому сбыться – во многом зависит от энергии читателей нашей древней страны».
По поводу влияния «Тихого Дона» на передовую литературу Китая Цюй Цюбо Если бы китайская революционная европеизированная литература могла пользоваться такой же простой формой, как это имеет место в «Тихом Доне», ее влияние вне всяких сомнений гораздо быстрее распространилось бы на широкие народные массы». Конечно, реакция гоминьдановского режима, антияпонская война и гражданская война сделали 30-40-е годы чрезвычайно трудным периодом развития китайской передовой литературы. Поэтому отзывов о романе «Тихий Дон» сохранилось немного.
ПРАКТИЧНАЯ ЗРЕЛОСТЬ
Этот период наступил в 50-60-е годы прошедшего столетия. Китайские читатели особое внимание стали уделять «Поднятой целине», коллективизации. Это было связано с новым вектором развития общества Китая. В 50-е годы в Китае было объявлено о проведении масштабной аграрной реформы и организации массового движения по созданию народной коммуны. И тогда влияние романа «Поднятая целина» перешагнуло литературные рамки, эта книга просто стала учебником, который помогал партийным кадрам, задействованным в работе по организации народной коммуны. Комитет зарубежной литературы Союза писателей Китая в 1954 году в своем письме в Ленинградский университет сообщал: «Шолохов один из любимых писателей китайского народа. Его произведения «Тихий Дон» и «Поднятая целина» получили широкое распространение в Китае. Китайские писатели учатся на примере его произведений методу социалистического реализма. Народные массы воспитываются на идеях его произведений. «Поднятая целина» рекомендуется в качестве дополнительного пособия для изучения Генеральной линии КПК и «Истории КПСС». Читая «Поднятую целину», многие партийные работники учились у Давыдова, перенимали опыт. Их статьи о «Поднятой целине» и открытые письма Шолохову публиковались в китайской прессе. До 1959 года были опубликованы сотни статей; заголовки этих статей подтверждали колоссальное влияние романа: «Партийные работники должны учиться у Давыдова», «На пути к новой жизни. О Майданникове».
В конце 40-х и на протяжении всех 50-х годов используя в качестве фактического материала происходившие в жизни китайской деревни коренные перемены (в северо-восточной части Китая, освобожденной до 1949 года), при этом получая вдохновение и опыт непосредственно из шолоховского романа «Поднятая целина», работали многие китайские писатели. Известная писательница Дин Лин в статье «Учиться у Советского Союза», опубликованной в газете «Дагун бао», говорила: «На произведениях Шолохова я училась писать о крестьянской жизни. Метод работы Шолохова – тщательная отделка каждой детали – приводили меня в восхищение». Можно предполагать, что она под влиянием «Поднятой целины» в 1949 году создала свой роман «Солнце над рекой Сангань», в котором подробно описала историю внедрения аграрной реформы в деревне на берегу Сангань. В свое время переводивший «Поднятую целину» Чжоу Либо написал свой прекрасный роман «Ураган» (в 1949 году), в котором без труда можно обнаружить шолоховское влияние.
МУДРАЯ СТАРОСТЬ
И вот заключительная часть моих заметок: как сегодня воспринимают в Китае творчество Шолохова, тот опыт и уроки,– акцент переносится на осмысление исторического опыта и уроков, заложенных в произведениях Шолохова. В Китае в 80-90-е годы благодаря усилиям Дэн Сяопина и его сторонников осуществлен коренной поворот к политике «открытости и реформ»; призывы к «идеологическому раскрепощению», сопровождавшие реформы, впервые за долгие годы дали людям возможность думать и действовать самостоятельно. Началось всестороннее исследование творчества Шолохова, с 1984 по 1995 год было организовано пять специальных конференций на темы, связанные с творчеством Михаила Шолохова.
Китайские русисты, изучая шолоховское наследие, следили и следят за результатами исследований своих советских и русских коллег и в то же время стремятся к поиску собственного голоса. В качестве примера можно привести монографии «Мысль и искусство М. Шолохова» (1987) Ли Шусэня, «Художественный
мир М. Шолохова» (1994) Сунь Мэйлин, «Михаил Шолохов» (1998) Нэ Юньбо, «Стремнины Дона. Перечитывая М. Шолохова» (2001) Лю Ядина.
Полемизируя с утверждением, будто Шолохов пролетарский писатель, профессор Ли Шусэнь в монографии «Мысль и искусство М. Шолохова» изложил свою точку зрения: «Михаил Шолохов – как зеркало русской революции – отражает взгляды и настроения крестьянина-казака». В доказательство автор приводит немало аргументов. В главе «Об образе Григория Мелехова», провёл, тщательный и убедительный анализ, Ли Шусэнь пришел к выводу: «Опираясь на смысл содержание романа можно сказать, что самое главное – это сочувствие писателя к своему герою, Григорию. Подобно тому, что высказал Белинский об отношении Пушкина к Онегину, можно назвать Григория «любимым детищем» Шолохова».
В монографии «Стремнины Дона. Перечитывая М. Шолохова» я изложил представление о личности великого русского писателя Михаила Шолохова. Полагаю, Шолохов обладал исключительным мужеством раскрывать правду, которая могла не понравиться власть имущим. Но почему же в такое сложное время Шолохов был официально признан, тогда как некоторые писатели, тоже правдолюбы, подверглись преследованию? Думаю, Шолохов обладал особым талантом: с одной стороны демонстрировать искреннюю веру в коммунизм, с другой стороны разоблачать недостатки и ошибки революционного периода; в его произведении слышатся голоса и победителя, и страдальца.
Русская литература советского периода, я полагаю, делится на два магистральных направления: ортодоксальное (А. Серафимович, А. Фадеев, Н. Островский и др.) и неортодоксальное (маргинальное) (Б. Пастернак, А. Солженицын и др.). Однако Шолохов не принадлежал ни к одному, ни к другому. Шолохов – своеобразное явление, его книги содержали «легальность» представителя ортодоксального направления, сохраняя свою критическую и разоблачительную силу, раскрывая исторически-действительную правду, при этом сам Шолохов стремился избежать суровой участи многих своих современников, не стать жертвой
Актуальность творчества Шолохова заключается в том, что драматические события и характеры, с сочувствием изображенные Шолоховым в его произведениях, сейчас являются предметом переосмысления, к ним обращаются современные читатели, переосмысливая историю советского общества. Шолохов изображал кровь и гибельность, а так же записывал размышления и споры. В отличие от тех, кто был ослеплен своей верой, Шолохов сохранял способность рационального суждения и критики. И, будучи искренним коммунистом, надеялся, что путь к коммунизму станет более ровным, что впредь не будет невинных жертв. Эту надежду он утверждал своим творчеством и собственной жизнью.
В заключение я уйду от использования возможностей трех метафорических периодов познания наследия М.А.Шолохова.
Его творчество не укладывается ни в какие метафоры. Семьдесят лет жизни Шолохова в моей стране позади, но знакомство китайского народа с ним будет продолжаться, а сам писатель был, есть и останется учителем и другом.
2001
Об авторе. Лу Ядин – профессор Сычуаньского университета, член правления Ассоциации русской литературы Китая, публицист и переводчик. С ноября 2001 года он был пять месяцев в России по приглашению МГУ и посетил Шолоховский Музей-заповедник в Вешенской, Союз Писателей России, ИМЛИ им. Горького, Исполком Международного Сообщества книголюбов, редакции «Литературной газеты» и «Роман-журнала XXI век», выступал на научной конференции, посвященной 100-летию А.Фадеева, встречался со многими своими российскими коллегами.
Статья эту Лу Ядин написал для «Роман-журнала XXI век» по-русски.