Участников исторического парада Победы 24 июня 1945-го в живых осталось – уже и по пальцам не перечесть. А было их свыше тридцати пяти тысяч. В строю советских воинов-победителей по Красной площади шёл и мой любимый отец – тогда 22-летний слушатель Военной академии имени Фрунзе майор Иван Никифорович Маршков. В чёрно-белом варианте документального фильма-хроники «Парад Победы» (1945), как показалось маме, мелькнуло его лицо… Белорус, родом из деревни Грановка Речицкого района Гомельской области, после девятого класса он поступил в Лепельское пехотное училище, которое перед самой войной перевели на Вологодчину, в город Череповец. Оттуда восемнадцатилетним ушёл на Калининский фронт. Потом была героическая оборона Москвы, бои по разгрому Демянской группировки фашистских войск на Северо-Западном фронте. В составе 2-й гвардейской армии под командованием Р.Я. Малиновского участвовал в Сталинградской битве… Воевал на Донском и Южном фронтах. Был дважды ранен. Остался жив. Иначе бы я не появилась на свет…
В Красноармейской газете «В бой за Родину!» от 4 июня 1942 года была помещена заметка «Отважный» (папа сумел её во фронтовых условиях сохранить) о старшем лейтенанте Иване Маршкове. Место боевых действий не названо, населённые пункты обозначены прописными буквами. Очевидно, это Северо-Западный фронт. Вот что писали тогда о моём девятнадцатилетнем отце:
«Мужеством, отвагой и геройством овеяны боевые дела старшего лейтенанта Маршкова. В боях под населёнными пунктами К., В., М. и других, командуя подразделением, он всегда одерживал победу над превосходящими силами противника.
В одном из боёв Маршкова ранило, но он не ушёл с поля боя, продолжал руководить операцией, увлекать бойцов на разгром фашистов… Под населённым пунктом М. подразделение, развивая успех наступления, вклинилось в линию немецкой обороны и было внезапно отрезано противником от основных сил нашей части. Отважный командир не растерялся и не струсил. Продуманным маневром он нанёс врагу ещё один сильный удар и вывел подразделение из окружения. Упорные бои шли за населённые пункты К. и Н. Противник, сильно укрепившись, ожесточённо сопротивлялся. Несмотря на губительный огонь вражеских миномётов и автоматов, Маршков, искусно маневрируя, метр за метром продвигался вперёд. В этом бою его подразделение захватило двенадцать фашистских блиндажей». Тогда он получил медаль «За отвагу».
Однажды в школьном сочинении, сейчас уже не помню, как звучала тема, я написала о папе, о его фронтовом поколении, но именно через него, как человека совести и чести. Его это очень тронуло. «Ты, правда, так думаешь?..» – спросил он, прочитав, как-то тихо и задумчиво. Мы были друзьями. Ходили в кино, зимой — на лыжах в Покровское-Стрешнево, летом – на Москву-реку, в Серебряный бор, откуда жили неподалёку. Вместе любили петь старинные русские романсы… Когда я училась в музыкальной школе имени Дунаевского, наш хор выступал даже в Гнесинке, и папа приходил на концерты. В те редкие воскресные дни он, брюнет с серыми глазами, надевал штатский костюм – тёмной морской волны, который ему очень шёл, или чёрный, сшитый в ателье: сколько себя помню, их было у него всего два. В моих глазах он как-то удивительно преображался, ведь каждодневно я видела его в военной форме – кителе, шинели, папахе, фуражке…Весной возвращался домой с полевых занятий из Николо-Урюпина под Москвой, где находился полигон, с пышными букетами черёмухи и сирени. Остался памятный снимок: летним полднем на порожках загородной дачи, где квартировались военные, папа сидит рядом с генерал-лейтенантом Владимиром Крюковым, мужем Лидии Руслановой.
Отец не терпел высокопарных слов, самовосхваления, о войне не рассказывал. Как непростительно мало я его расспрашивала, не представляя, что его скоро не будет – папа не дожил и до 30-летия Победы… Больше всего он радовался моим успехам и огорчался моим неудачам. В двадцать восемь получив звание полковника (казалось, в то время, какая карьера!), вовсе не походил на кадрового военного в общепринятом восприятии. Ведь по армейским порядкам приходилось подчиняться страшим по званию не всегда семи пядей во лбу. Он много читал, знал историю и литературу, любил музыку, театр, хорошо рисовал. Папа говорил: «Если бы не Октябрьская революция, разве бы я, из крестьянской семьи, мог получить высшее образование?» Он был самым младшим из пятерых детей Никифора Ивановича (умер за шесть лет до начала войны) и Елизаветы Игнатьевны (в 1941-м её сожгли в доме немцы) Маршковых.
…День Победы 1970 года. Утром, перед парадом, как обычно, из почтового ящика достали «Комсомольскую правду», но с исторической тогда публикацией – огромной, на целую полосу, беседой Василия Пескова с маршалом Жуковым, как бы реабилитирующей имя великого полководца после опалы и долгих лет замалчивания. Как рад и горд был, – пришла справедливость! – перечитывая её ещё и ещё, дорогой мой отец, по долгу и службе защитник Отечества, для которого Жуков был и остался высшим авторитетом воинской чести и доблести. Так и пролежала в тот праздничный майский день газета раскрытой у нас на столе, а потом, аккуратно сложенная руками отца, хранилась в томе «Воспоминаний и размышлений» маршала, не ведая, как будет ещё оболгана и извращена наша история…
Случайностей не бывает. Вот и папа спустя полвека шлёт мне весточки с небес. Непредсказуемый, горестный, с чередой потерь и болезней, 2020-й год принёс неожиданное послание из далёкого прошлого. Вдруг в Интернете наткнулась на строчки о гвардии капитане Иване Маршкове из книги военно-патриотических очерков «Мёртвые расскажут о живых». Речь шла о боях под Сталинградом за Манычский плацдарм в январе-феврале 1943 года, в которых он отличился вместе со своими бойцами, о личном примере мужества его как комбрига 4-й гвардейской механизированной бригады, умело организовавшем непроходимую для врага оборону. Приводились слова из боевого журнала. При освобождении Багаевского района погибло около семнадцати тысяч бойцов и офицеров. Немногим больше тысячи из них упомянуты на обелисках братских могил. А это значит, что 92% павших здесь героев – неизвестные солдаты…
Я отыскала автора. Им оказался удивительный человек, архивист, краевед, учитель истории средней школы N 3 в станице Багаевская Ростовской области, руководитель поискового отряда «Память» Александр Шапоренко. Отправила ему на адрес школы письмо. Он ответил: «Спасибо за благодарные слова! Это стимул не останавливаться даже тогда, когда о героях мыслят абстрактно, обобщённо, когда до сих пор тысячи безвестных солдат и офицеров лежат в неизвестных могилах… и их никто уже не ищет! А Ваш папа — молодец! Красив и молод, и исполнял должность командира гвардейской бригады! А это на тот момент десятки уцелевших танков, десятки орудий и тысячи бойцов. Кроме всего прочего, под станицей Манычской Ростовской области, его бригада попала в окружение и висела на волоске от полного уничтожения! Но вырвалась из мешка. Ваш отец настоящий, боевой ГЕРОЙ!» И прислал мне по почте ту самую книжку, которую издал за свой счёт. Мы переписывались с Александром Васильевичем. Он родился в 1973-м, в год, когда не стало папы. А сам не дожил до пятидесяти…
Чуть позже, открыв сайт «Фото Второй мировой войны» («Авиация СГБ»), в самом его начале увидела фотографию папы, вероятно, для удостоверения личности, с кружком от печати в правом углу, совсем мальчика с чистым взором, только пришедшего на фронт. У нас такой никогда не было. Найденный снимок сопровождался текстом: «Добрый вечер, имеются несколько фото военной поры, среди них есть фото молодого бойца, которое на обороте подписано: «Моршков Иван, д. Бутаково. Я так понимаю, что это Свердловская область. Прошу совета или помощи…» Фамилию нашу нередко писали ошибочно через «о». А вот деревня Бутаково – это, конечно, не Свердловская, а Московская область, в 16 км от Волоколамска, где шли ожесточённые бои. Напомним, что Волоколамск был освобождён 20 декабря 1941 года.
Вот такие находки для нашей семьи спустя восемь десятилетий после войны. Мистика? Никакой! Живой у Бога, папа напоминает о себе любящему сердцу на земле.
С детства наш сын привык встречать утро 9 Мая с того, что доставал коробку с наградами деда, которого видел только на фотографиях. Весной 1973-го папины сослуживцы из Военно-инженерной академии имени Куйбышева, где он преподавал долгие годы, отдали мне его ордена и медали воинской доблести. Орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне»…Одиннадцать воинских наград Советского Союза.
Я всегда гордилась своим отцом – красивым человеком во всех отношениях и пронесла любовь к нему через всю жизнь, как с живым сверяя свои поступки и решения, мысленно задаваясь вопросом: «Как поступил бы мой отец?» Предельно правдивый, нетерпимый к малейшей фальши, ложному пафосу, а тем более, к подлости, непримиримый к недругам Отечества всех мастей, он и представить себе не мог, во что превратят в конце XX века его Родину, которую он, белорус, защищал в смертельных боях бок о бок с казахами и русскими, украинцами и армянами, узбеками и молдаванами – тогда сыновьями единой земли. Той, его страны, давно нет. В номере газеты «Куйбышевец» к 50-летию образования СССР, которую выпускала Военно-инженерная академия имени В.В. Куйбышева (этой академии вследствие небезызвестных «демократических реформ» теперь не существует), за три месяца до своего ухода из жизни мой отец, старший преподаватель кафедры тактики, а он, повторяю, никогда не кривил душой, утверждал: «История подтвердила, что Союз Социалистических Республик является наиболее жизненной и совершенной формой устройства многонационального государства. Особенно это проявилось в такое тяжёлое для нашей Родины время, как Великая Отечественная война. Всех нас, представителей разных национальностей, объединяли великие цели защиты Родины. Украинец защищал своё Отечество под Ленинградом, казах – под Сталинградом, русский – под Киевом… Но какой бы национальности они ни были, везде их встречали под одним именем – советский воин».