Когда возраст равен 80-ти, то вспоминаются знакомые, родные места: станция Пестово Ленинградской, а ныне Новгородской области, где я родился, а затем Сибирь: Омск, Нижняя Тавда и Марьяновка, где я пошел в школу во время войны. А вслед за этим украинская послевоенная Камышня, где в гоголевских местах на Полтавщине, у Миргорода, я и закончил школу, поступив в Киевский державный университет им. Т.Г. Шевченко.
А затем уже столичная Москва, с ее великим комсомольским издательством и журналом «Молодая гвардия», потом «Комсомолкой», «Роман-газетой» и «Союзом писателей России, которые я возглавлял. Да много чего было…
Но самым любимым городом юности для меня всегда оставался город корабелов Николаев.
В 1956 можно было видеть двух парней с любопытством разглядывающих замысловатую вязь кованного забора на улице Адмиральской и боевито нахрапистую вывеску артели «Червоный чеботарь» на ул. Фалеевской. Кто такой Фалеев? Улицы Котельная, Корабельная, Конопаточная, откуда эти названия? А почему Николаев?
Это потом исторический туман рассеялся, а тогда многое было неясно. Да, более 260 лет назад Николаева никакого и не было. Буг спокойно катил здесь свои воды, а Ингул также спокойно сливался за Стрелкой с Бугом, добавляя ему широты и размаха…
Интерес к городу у меня как у историка появился вот именно тогда, в 1956-м. Ну а когда здесь и нашел свою судьбу в лице прекрасной Светланы, то стал собирать все, что написано о нашем городе. А потом переехал в Москву. Заметки из газет, исторические материалы накапливались. Начал писать научную работу, проводил по печати, разъезжая по белу свету. (Побывал более чем в 60 странах), стал кандидатом, а затем и доктором исторических наук, но никогда не забывал свой Николаев, где на 4-ой Военной, а ныне улице Героя Великой Отечественной летчика Гречишникова, у Светланы был домик, который построил ее отец, простой рабочий, чья жизнь завершилась в зловещий 1937 год.
Ее домик был некое старой уютной частью Николаева, где и чувствовалось дыхание города работающих людей, корабелов, мастеров железа и дерева, где раскинулись уютные палисадники и виднелись зеленые крыши маленьких домов, где улицы были прямыми и широкими, аккуратно выложенными булыжником, отмеченные по краям церквями и невыпячивающимися кирхами.
Город работал, проектировал, строил флот.
Он и считал себя рабочим городом, а начальство даже «закрытым», то есть закрытым для иностранцев, ибо в нем еще были секреты, которые надо было охранять.
В начале 60-х годов у меня в американском Вашингтоне состоялась интересная встреча по совету посла с продавцом русских книг господином Камкиным. Узнав, что я руковожу издательством «Молодая гвардия», он сказал, что очень ценит книги серии ЖЗЛ, но удивлен, что в ней нету повествований о великих русских полководцах: Суворове, Кутузове, Ушакове. Я пообещал, что будут, ибо как раз в это время затеял изменения: «Суворов» и «Кутузов» вышли, за «Ушакова» я взялся сам.
Чем дольше я работал над его образом, биографией в архивах Москвы, Ленинграда, Херсона, Симферополя, тем больше узнавал про жизнь великого флотоводца.
Для него было два неповторимых и любимых города – Севастополь и Николаев. В одном из них он был Командующим флотом, в другом он строил этот флот и возглавлял Адмиралтейств-коллегию Юга, то есть своеобразное министерство южного флота.
Однако жизнь подсказала, что надо вначале прописать, написать художественный роман про XVIII век, вернее, его окончание, про строительство флота, красавцев-городов Херсона, Одессы, Симферополя, Тирасполя, Севастополя и, конечно, Николаева. Про обретение и выковывание океанического мышления на наших южных рубежах.
Так зародился «Росс непобедимый», — роман про южное, полуденное окно Великой державы на юг в Азию, Африку, на Балканы, в Европу.
Тут и пригодились собранные материалы про родной город Николаев, про его зарождение, про его подлинных героев, строителей, архитекторов, адмиралов и моряков, и их ангелов во плоти, женщин.
XVIII век подарил нам выдающихся людей: великий, хоть и нередко сумосбродный (или сумбурный), князь Потемкин ( в версии запорожских, а позднее черноморских козаков — Грицко Нечоса), победители на суше графья Румянцев-Задунайский и Суворов, на море вице-адмирал Ушаков (будущий покоритель Корфу и святой Православной церкви, о котором я позднее и написал книгу, представив ее Патриарху), губернатор Синельникова (и если бы не случайное ядро, то осуществивший бы планы светлейшего князя о создании третьей после Петербурга и Москвы столицы империи на юге страны в нынешнем Днепропетровске, а тогда в Екатеринославле).
Ну а разве мы можем забыть полковника Абрама Ганнибала, предка Пушкина, возглавившего Херсонский гарнизон в начале его строительства. А два первых херсонских владыки Евгений Булгарис и Никифор Феотокис? Какими путями забросила судьба этих двух греков с далекого острова Корфу, ставшего символом славы русского флота, как этот остров в свою очередь стал мостом дружбы между Николаевом, Херсоном и Ионическими островами.
Ну и конечно великий Фалеев, строитель, созидатель, человек размаха и волевых решений, вот уж кому надо посвятить не одну страницу, поставить не один памятник.
Так же как простым землероям, плотникам и столярам, возводившим город в степи.
И все это в фактах, документах вошло в историю, стало ее достоянием. Тут и книги, вышедшие в Николаеве и в других городах. Чего стоят «Записки миледи Кравен», высокопоставленной шпионки, написавшей книгу об этой своей опасной миссии, и материалы императрицы Екатерины II, и Ломоносова, петербургских архитекторов, книги Яворницкого о запорожских казаках, различные биографии и истории, написанные о себе и своих потомках в XVIII веке.
Великий подвиг совершили русский и малороссийский народы, отвоевавшие эти земли, заселившие их, построившие красавцы-города Мелитополь, Херсон, Севастополь, Симферополь, Одессу и, конечно, Николаев. Этот подвиг равен геополитическому присоединению Сибири к России, Австралии к Англии, «Дикого Запада» к США.
В книге «Росс непобедимый» (особенно в ее первой части), написанной в середине 90-х годов, перекличка с поиском тех лет, хитроумными выдумками бюрократов и чиновников тех лет, пытавшихся заменить слово «взятка» словом «акциденция», но нам еще предстояло многое пережить, как и героям XVIII века.
Вековечная дружба украинского и русского народов прослеживается на всем протяжении исторического повествования, на незыблемости города Николаева, этого чуда, возникшего в степи. И только факты, факты и документы стали основой этого романа.
Оттуда, из глубин годов пришел к нам святой праведный адмирал Федор Ушаков, высветившийся здесь, в городе Николаеве, в конце «безумного и мудрого XVIII века» и ставший нашим общим святым.