Лиза. Или история о том, как можно убить мотивацию у отдельно взятого человека.
Её позывной – «Алтай». Подчёркнуто мужской позывной. С мужчинами здоровалась за руку, всем своим видом показывая, что она здесь не в поисках отношений, а Родину защищать. Серые глаза, скулы: обычная девчонка в военной форме. Идейная. О себе почти ничего не рассказывала, но было видно, что не смогла остаться в стороне. А то, что она женщина, препятствием не посчитала. Военным, которые на фронте, верила полностью, ведь они были свои, наши, – лучшие мужчины страны, надёжные, как гранит. Подписала контракт и, при выборе профессии пошла на курсы операторов БПЛА. Женщины-операторы попадаются. После курсов попала в разведвзвод, в отделение БПЛА. Коллектив хороший, её оберегали. Работали «Мавиками» – разведка, поиск целей для артиллерии, и с собой на позиции её не брали. – «Не спеши, поучись. Вон, лучше картошки пожарь нам на вечер».
Сменился начальник разведки. Накаченный, бройлерный, в глазах сталь, в голосе сталь, с подчинёнными сквозь зубы: «Я сказал…» – Брутальный с ног до головы – настоящий полковник. Пришёл откуда-то из штабов. То есть, в современной войне не понимал ничего. И поэтому, естественно, начал задалбливать построениями, журналами, занятиями по огневой подготовке и рукопашному бою людей, штурмовавших Бахмут и Соледар. И никак он не мог понять, что авторитет здесь надо завоевать, что мало на фронте командного голоса и звёзд на погонах. Что надо хоть раз приехать на позиции к ребятам, а он даже не знал, где те позиции.
Ладно, не суть. В какой-то момент получилось, что надо ротировать людей – три месяца на ЛБС безвылазно, а заменить их некем. Почти все бойцы перешли от него в другое подразделение, у добровольцев это можно. Ещё кто-то ранен, кто-то в отпуске. Артиллерия давит, требует цели, требует корректировку. Но операторов на смену нет. А есть только Лиза. И тогда он решает отправить её – она же в штате. Группа эвакуации доставит её на позицию в три часа ночи. А там, через день, пришлём ей смену. Найдём где-нибудь… Из отпуска вызовем. Лиза ответила: «Есть!» – и пошла собираться.
Попробую описать позицию. Назовём её – «Багдад». Блиндаж в один накат, внутри места только на двоих, все остальное пространство завалено водой, продуктами, боекомплектом. С земляных стен торчат корни. Возле блиндажа сломанное, обгоревшее дерево, на котором антенны. Рядом истлевший труп, почти скелет, в кусках одежды. Зовут – Валера. Скошенная огнем лесопосадка. Дальше выжженное поле, за ним лес, в лесу укроп. По посадке, где блиндаж, иногда работает танк, иногда миномёты. Край земли. Днем в небе постоянно ноют FPV, а ночью безраздельно властвует, ищет в тепловизор хоть что-то живое, Баба-Яга. Луна, истлевший труп Валеры, полная тишина, иногда пулеметные прострелы по полю, и где-то над тобою дрон. Больше людей здесь нет. Есть блиндажи соседей, метров за 300, – зеки, штурмовики, которых отсюда никуда не выпускают. Они под землёй: если к тебе подползет ДРГ – они не услышат. А ДРГ ползают. И режут. И перед этим мучают. Поэтому здесь никто не бывает один, только с напарником. Но Лизу отправили одну.
Наивная, верящая, она просидела в блиндаже весь день, ожидая, что ночью её сменят. Постоянно держала автомат, наведя его на вход в блиндаж. Но за ней так никто и не приехал. Две недели она прожила на позиции в полном одиночестве. А потом в блиндаж попал зажигательный снаряд и он полностью сгорел. Она чудом выскочила и ещё четверо суток пряталась в степи, и все ждала, ждала, ждала… Зеки видели ее и говорили: «Что за конченное у тебя подразделение, что тебя тут бросили». – А у командира – то нет свободных людей на эвакуацию, то он занят на каких-то совещаниях. Сам туда съездить он не мог. Он там никогда не был. Там убивают. А он командир. Кончилось тем, что Лизу нашли и привезли ребята из её отделения, которые уже ушли из него и служили в другом месте. С тех пор она седая. А командир, едва увидев её, сказал своим стальным голосом, чтобы она составила опись сгоревшего имущества. Командира того убрали. Лиза сейчас у нас в группе.
* БЧ 3