Дошло до смешного либо печального: открыла свой рюкзак, увидела… и не смогла об этом промолчать. Вот он, настоящий военврач: граната и рядом пульсоксиметр. Это сочетание «кричит» само за себя, как Рафаэлло: вместо тысячи слов. Главное, выкладывать гранату во время походов по магазинам, потому что при прохождении магнитных рамок, для мальчиков из служб секьюрити, рабочий день может быть крайне огорчительным.
На кителе, вместо ордена, висит брошка-фонендоскоп, это мой Мариупольский трофей, когда мы воевали с ребятами в городе у самого синего моря, на психбольнице по улице Пашковского, в развалинах возле первого этажа, валялся докторский мимишный аксессуар. Я стала носить его буквально пару дней назад, просто что-то внутри отпустило, и девочка-девочка победила уставшего рыцаря, тем более, что на эту награду я имею право, с абсолютно спокойной совестью.
Военное время откладывает отпечаток на всех, и, вероятно, самым неизгладимым и тревожным пятном, он ложится на судьбы детей, как бы мы не пытались их от этого уберечь.
Вместо машинок и слипшихся конфет, моему сыну я привожу всякие армейские «подгоны», на вроде браслета разведчика, флуоресцентного фонарика или огнива. Ребенок счастлив, я, глядя на него, тоже. Сейчас в сумке лежит термос из Авдеевки, с выгравированной надписью, его передал сыну сослуживец «Псих».
Знаю, что парень мой будет горд трофейному подарку, да и в хозяйстве, с нашими извечными переездами, вещь эта пригодится. Пишу о сыне, вспоминая, как после одного из постов, укротвари завалили меня угрозами, жалкими хохлацкими запугиваниями, влажными мечтами о том, что они сделают с донецким доктором и ребенком.
Мне не страшно. Мерзко. А пока… не выпить ли горячего чая, он на славу удался этим утром.
Из ДНР с любовью,
Анечка.