Как-то, стоя на кассе супермаркета, увидела табличку: инвалиды обслуживаются без очереди. Неприятно резануло взгляд. Не говорю о самом слове, конечно, написать «Люди с ограниченными возможностями» нынешним маркетологам совсем не комильфо – слишком #многобукф, так что к черту тактичность, кто ее вообще придумал и зачем она здесь, в наше время. Промелькнула в голове моя работа в Красноярском крае: одно время приходилось там лечить «колясочников», и я никогда себе не позволяла даже подумать о них это вот короткое слово, всегда говорила: «Так, пошли/ помчали/полетели.» – И ребята шли/мчали/летели, но не ехали.
С супермаркетами у меня отношения складываются, последнее время… как статус в вк: #всëсложно. Чем дольше я в командировках, тем сложнее даются огни и витрины, скопления людей, очереди. Появляется ощущение того, что на тебя давят, давят высокие стены и потолки, музыка взрывает барабанные перепонки, но даже сквозь нее, даже там, в «Галактике», продуктовых и оргтехнических магазинах, сквозь биты русского рэпа, своей адской ритмикой и темпом, уверенно солирует то наша, то их «арта».
Перед новым годом, дойдя в один конец универсама за кормом для собак, я отчетливо поняла то, что меня накрывает истерика: слезы, полное бессилие, путь назад, к кассам, казался чем-то невозможным и далеким, но идти было надо. Внутри себя я услышала сухой, жесткий голос: «Собралась и сделала».
Собралась, выдохнула, пошла обратно, только… закрыв глаза. Стеллажи с товарами были расставлены так грамотно, что я ничего не задела, никого не сбила, никто не обратил внимания на то, что девушка в военной форме идет по залу с закрытыми глазами, никто не остановил, никто не спросил, что со мной. Наверное, даже к лучшему.
Всë чаще ловлю себя на мысли о том, что… Мариуполь меня «догнал»: я не могу говорить о нем так просто, как раньше. Начинаю заикаться, подбираю слова, а вчера, когда вспомнила о моей мирной пожилой петербуржанке, которая пришла на медпункт за сальбутамолом, вчера, сидя с сослуживцем Юрой «Психом», при рассказе о ней, я заплакала. Потому, что болит. Потому, что всë также хочу найти её и верю в то, что жива.
Два видео из сети, которые снимал наш боец тогда, в марте 2022,показала Юре. Он посмотрел и ответил, что это нереально круто, а я искренне без лукавства и кокетства не понимаю в чем она, крутость тех страшных дней…
Два ролика прикреплю и здесь, конец марта – начало апреля 2022-го, время надежд на то, что всë кончится быстрее и иначе, но, однозначно, победой. Нашей победой.
Интересно, потом, после войны, могут ли появиться в супермаркетах на кассах таблички с чем-то вроде такого: «Душевных калек, людей с пеплом в сердце и открытыми ранами в памяти обслуживаем без очереди…»
Только, боюсь, если это действительно напишут, то очередь выстроится именно из них, вернее, из нас, но это не точно.
Из ДНР с любовью
Анечка