ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Для радости труда, любви и счастья
Растила сыновей своих страна,
Но взрывы раскололи мир на части,
И началась Великая война.
Она страшна своей железной хваткой,
Безумием бегущих на штыки,
И ленинградской школьницы тетрадкой,
И болью недописанной строки.
Страшна, когда идет на силу сила,
Когда сама земля горит в огне.
Война большую цену запросила,
И было ей заплачено вдвойне.
Косила без разбора в равной мере
И пожилых, и юных, полных сил.
Мы до сих пор не все сочли потери,
Мы до сих пор не знаем всех могил.
Полощет ветер новые знамена,
И люди перед временем равны.
Все реже ветеранские колонны,
Все больше нас, не знавших той войны.
Не ведаем, какие были беды,
Не мучимся от застарелых ран…
Не отменили б только День Победы,
Когда уйдет последний ветеран.
* * *
Как писать о войне, если я не была на войне?
Не видала бомбежек, домов, исчезавших в огне,
Не шагала в колонне, не чистила свой автомат,
Не копала окоп, не сходила от боли с ума.
Надо мной никогда не свистела шальная шрапнель.
Как писать, если я никогда не носила шинель,
Если сердце не пело восторгом победной весны,
Если выпало мне вырастать после этой войны?
Но случается – ночью врываются в мирные сны
Отголоски такой бесконечно далекой войны,
И теряется все за сплошною стеною огня.
Это мамина боль рикошетом задела меня.
* * *
Альбом достану мамин, старый,
Еще со сталинских времен.
Вот бабушка. Вот брат с гитарой
На фоне праздничных знамен.
Вот парень, что в меня влюблен…
В родне – чекист-НКВД-шник,
Профессор, мудрый и седой,
И старший брат – великий грешник,
И средний брат – почти святой.
Брат младший – разговор особый.
Мы были не-разлей-вода.
Помечены высокой пробой
Все наши детские года.
Ученики, друзья, соседи –
Помощники в любой беде…
К столу подсядут наши дети –
А это кто? А это где?
Польется разговор неспешный,
И, поглощая грусти тень,
Свет прошлого, уже нездешний,
В сегодняшний вольется день.
Как много значит память наша!
Была не только благодать…
Лишь прошлое всегда подскажет,
Какого будущего ждать.
…Притихнув, разойдутся дети,
У них полно своих забот,
Но взгляд задержат на портрете –
Дед в форме. Сорок пятый год.
* * *
Заживали раны фронтовые,
Отступало горе от души.
О погибших помнили живые,
Но – не останавливалась жизнь.
На свободу сердце попросилось
Много-много месяцев спустя.
А потом у мамы появилась
Я – послевоенное дитя.
Выходили хилую девчушку
Доктора, и бабушка, и мать,
Называли ласково Верушкой,
Помогли на ноги крепко встать.
Низкий-низкий им поклон за эти
Ночи, проведенные без сна!
…Только мамы нет давно на свете.
Для нее окончилась война.
И давным-давно седы два брата,
Вовсе не похожих на меня…
Выбита фамилия солдата
На плите у Вечного Огня.
ЭТО БЫЛО В АРТЕМЕ
Памяти моей мамы
Земсковой Евгении Григорьевны
посвящается
Загляделся парень на девчонку,
На глаза зелёные, на чёлку,
На ее весёлые проделки.
Свадьбою закончились гляделки.
Всё у них пошло легко да ладно.
Подрастал сынишка ненаглядный,
Аккуратный и серьёзный очень,
И красивый – в папу, между прочим.
Так бы долго-долго жили вместе…
Радио взорвалось чёрной вестью,
И сердца взметнулись ураганно
На чеканный голос Левитана.
Словно разом опустели хаты –
Уходили на войну солдаты.
Уходили, оставляя семьи…
Суждено домой вернуться всем ли?
У шахтёров бронь была, и всё же,
Военкома доводя до дрожи,
Кулаками по столу стучали,
«Отправляй на фронт меня!» – кричали.
Был порыв единый, всенародный –
Жить в стране счастливой и свободной,
Вырвать немцу огненное жало!
Жизнь отдать за Родину – не жалко.
***
Понимал уже тогда сынишка,
Что разлука будет долгой слишком,
Что уходит папа не на смену,
Что война всему меняет цену.
А жена шептала, слёзы пряча:
– Пусть тебе сопутствует удача,
Пусть тебя минует пуля, милый!
Я тебя дождусь, мне хватит силы.
…Сборный пункт в большом селе Раздольном
Долго был свидетелем невольным
Горьких слёз, трагических прощаний,
Утешений, клятв и обещаний.
Были ночи долгие бессонны.
Там формировались эшелоны.
Сыновей Приморье отправляло,
Чтоб страна родная устояла.
Вот и всё… Одно письмо с дороги –
Треугольник грусти и тревоги,
Четкий штамп «Проверено цензурой» –
В сумке почтальонки белокурой.
***
«Немцы наступают! Рота, к бою!
Прикрываем мы Москву собою!»
И в живых осталось только трое
В страшной мясорубке под Москвою.
Остальные – без вести пропали.
Не пропали – смертью храбрых пали.
Но в кровавой той неразберихе
И живым хватило вдоволь лиха.
В строгом соответствии с законом
Семьи не дождались похоронок.
Извещенья выслали, конечно:
«Без вести пропал». Пропал – навечно.
Об авторе
Гундарева Вера Яковлевна. (15.12.1946 – 22.11.2024). Родилась 15 января 1946 года в городе Артеме Приморского края. В 1969 году окончила физико-математический факультет ДВГУ. С этого времени жизнь поэтессы на долгие годы оказалась связана с геологией, в качестве инженера-геодезиста она работала в полевых экспедициях по всему Дальнему Востоку.
С 1984 года вновь жила в Артеме, работала в топографо-геодезической экспедиции. Автор многих поэтических книг и сборника песен. Среди них: «Все приходит слишком поздно» (1990), «На одном дыхании» (1999), «Дороги не уходят в никуда» (2006), «Я есть – сейчас» (2009) и других. Участник антологий «Сто лет поэзии Приморья» (1998) и «Антология поэзии Приморского края: на переломе эпох» (2023).