26 декабря после тяжёлой болезни скончался известный русский писатель, заслуженный работник культуры Российской Федерации, почетный гражданин Нижнего Новгорода Валерий Анатольевич Шамшурин.
Начинал свою трудовую биографию Валерий Анатольевич учителем, корреспондентом, редактором книжного издательства. Баллотировался в 90-х годах в руководители (помню его репортажи по ТВ). Но главное – это его проза. Одна из книг называется «Алтарь Отечества». Валерий Анатольевич был хорошим историком. Иногда, когда я его спрашивала о Лжедмитрии, то события в России он воспринимал, как личную боль. Вообще, если честно, он был регулировщиком литературного процесса, кому-то не разрешал что-то, а кому-то, наоборот, зелёный свет: иди, иди!
Помню, как разбирали на собрании стихи одной нашей нижегородской поэтессы по имени Марина, он резко её раскритиковал. Шамшурин обладал редчайшей интуицией: он видел, получится ли поэт из начинающего стихоплета. Если чувствовал: бесполезно, то как-то незримо ставил шлагбаум. И это было верно. Это я сейчас поняла, когда прошли годы и годы. Мы, поэты, люди капризные и горячие, все хотят быть отмеченными, понятыми. Представляю, сколько мы досаждали Шамшурину своими неверными поступками.
У меня были очень хорошие с ним беседы. Он мне много помогал. Выводил в люди, так сказать. Иногда по-отечески журил, объяснял; вот вправду он был очень правильным человеком. И умным учителем.
Мне повезло.
Я была с ним дружна. Мы ездили на праздник Н. Кочина в Дальне-Константиновский район. В Семёнов на Корниловские чтения.
Что-то очень хорошее, отцовское было в нём. Я так и звала его батя-Валерий Анатольевич. Около семи лет тому назад я подвозила его на своей машине, но тогда я ещё водила так себе, поэтому он сказал: высади меня на Минина, я прогуляюсь. В 2019 году мы были на празднике – на Областном фестивале, мы очень хорошо тогда поговорили. Помню его слова про надёжного друга, его пожелания – не конкретно, а просто штрихи.
Остались фото с того события…
***
Пока я готовилась к празднику,
пока ногти лачила, покупала краситель
и ещё продукты простые и разные,
у меня
в это время
умер учитель.
Пока здесь в нашем городе всё шло по графику,
снег с утра, а потом льдом покрылись дороги,
ну какая там роспись, скажите, по батику?
Он – один из немногих!
Все поэты безумники и алкоголики,
все поэты немножечко, но сумасшедшие.
Неужель непонятно? Со мной – горе-горькое:
мой учитель взял, умер.
Ах, ежели
графоманам бы лгал он о том, кто талантлив,
а бездарным бы лгал, что дар – это идиллия.
Нет! Талант – наказание, вечная плата нам,
за талант никого так безбожно не били.
И не слёзы в глазах, а картины застывшие.
Я всю ночь не спала: ныло сердце и плакало.
Я как будто бы слышала, словно бы слышала,
мой учитель вживался в ангела.
Светлана Леонтьева