Не литературоведческие заметки
на фоне воспоминаний и сегодняшних реалий
Заканчивалась война. Всё естественнее звучал колокол победы. В некоторых статьях о литературе конца войны (подлаживаясь, скорее, под идеологические веяния то оттепели, то перестройки, то десталинизации), позднее писалось и утверждалось, что «с литературой произошёл странный парадокс: правда ушла, а осталась идеологическая пропаганда о силе советского оружия, о коммунистической партии, о роли вождя, товарища Сталина. Было забыто, что перед войной Сталин подписал пакт о ненападении с фашистом Гитлером». «Как это возможно – союз фашиста с коммунистом?» – лицемерно восклицал автор, преднамеренно забыв Мюнхенский сговор 1938 года Англии и Франции, открывший дорогу Второй мировой войне. Ну, Бог с ними (вернее, Бог с нами, а бес с ними), литература конца войны вышла на небывалую живительную высоту правды, героических, драматических, трагических, человеческих обобщений.
Великий Михаил Исаковский чувствовал горечь победы, знал её великую цену, видел испепеленной свою Смоленскую землю. Сколько погибло там солдат в Смоленском сражении 41-го и в оборонном и равном Сталинграду противостоянии 42-43 годов.
А сколько сожжено сёл и деревень, уничтожено мирных и трудолюбивых жителей, женщин, стариков, детей на Смоленщине – 530 тысяч!!!
Это ведь 19 (!) Бухенвальдов. Мы помним Бухенвальд, а кто вспомнит русские Ивановки, Николаевки? Где им памятник? Где наша Хатынь? Где правозащитники? Как умело и тихо забыла Европа, наша доперестроечная и перестроечная власть о 17 миллионах погибших мирных жителей. Не о 9 миллионах бойцов идёт речь, те ведь погибли в боях, сражениях, концлагерях, а эти под бомбами, в пожарах, при массовых расстрелах, насилиях, на немецких заводах и полях. Ну, как же не забыть Европе, развязавшей войну, вооружившей Гитлера, толкнувшей его на Восток, свою вину. Ведь виновата не она, а две тоталитарных системы, два тирана! Ух, как бросились поддерживать этот тезис наши либералы, ведь им за это что-то перепадёт с барского стола толстосумов Запада. И не заболит у них сердце о 17 миллионах погибших от врага наших мирных людей. А у Исаковского душа изболелась, в конце войны он сердцем пишет народный реквием, великую печальную, сжимающую горло песню-плач «Враги сожгли родную хату», каждый куплет которой – глыба памяти и боли.
Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?
Пошёл солдат в глубоком горе
На перекрёсток двух дорог,
Нашёл солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.
Стоит солдат – и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,
Героя – мужа моего.
Боже мой! Какая горестная, а могла быть радостной, картина этой встречи.
Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол, –
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришёл…
Я не знаю, какие ещё более психологически и душевно верные слова могли быть найдены в ответ на эту скорбь. Исаковский их нашёл:
Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только тёплый летний вечер
Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок победный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой:
«Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришёл к тебе такой,
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам…»
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.
Он пил – солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
«Я шёл к тебе четыре года,
Я три державы покорил…»
Подлинно эпической картиной заканчивается баллада.
Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.
Вот он былинный русский богатырь, прошедший с боями всю Европу, отмеченный скромной наградой и отстоявший Родину, которая вся сожжена и испепелена. Где же эти паршивцы критики, увидели: что «правда ушла из советской, русской литературы, осталась идеологическая пропаганда о силе советского оружия». Вот взял бы он, этот паршивец, и написал о расцветающей нынешней деревне, куда приехал израненный и изувеченный солдат с чеченской войны, вот великой бы «правдой» отметил своё время.