…болит душа. Сердцу болеть нельзя. Мы с Валерием Николаевичем должны побывать на Северном полюсе. На дне Байкала мы уже были. Не имеет права сердце болеть. И не надо никуда торопиться. Будет Божья воля и заберет всех нас. Туда, к Свете.
Вы знаете, моя судьба так сложилась, об этом мало говорилось… Я себя очень мучаю, что мало бывал со Светой, все куда-то торопимся, но у меня профессия такая. Но никогда я не терял контакта и братской любви к Свете. В 1965 году я вошел в семью Ганичевых. Таким бродягой полярным, никто меня не знал, полурусский, но из Питера. Тогда, правда, никто не учитывал того, что я родился в Ленинграде. Мало того, что они меня приняли – они меня пустили в свой дом. Квартирка-то маленькая тогда была. Потом побольше стала.
Валере-то, конечно, комсомол глаза закрывал, все комсомольцы ему братья. Должно быть, «братья» его и заложили. А меня Валера всегда пытался вытащить поближе к себе. То в «Молодую гвардию», потом все-таки меня перевели в «Комсомольский прожектор». Я шел на собеседование к Пастухову. Меня Синельников привел, оставил в приемной, сказал: «Подожди». – Я рассказал Пастухову, как я борюсь со всякими недостатками на Крайнем Севере, в Тикси. Потом Синельников сказал: «Зачем армянина брать из Якутии? Это неправильная кадровая политика». А я уже там освободился. Встретил одного полярника – он говорит: «Давай возвращайся в Ленинград, займешься наукой…»
…Они давно поменяли мебель, а диван, на котором я спал, есть. Диван Чилингарова. Света была, – я как полярник могу сказать, – очень теплый человек. Для нас теплый человек – это все. Родной, любимый человек, женщина, которая все делала для Валеры. У нас был момент с Валерой перед самым их отъездом в Белгород. Света сказала: «Давайте чаще встречаться». Света все сделала и для детей, и для мужа...
Январь, 2010 г.