Эти строки написаны вчера, но зависал Интернет, связь работала с перебоем не по воле Божьей, а руками людскими сотворено было. Ну и ладно, будто замерло время, чтобы остановиться и задуматься хоть на минуту о том, как жили, как живем, почему так живем, зачем живем, как жить дальше будем. Хотя последнее не от нашей воли и разумения зависит.
Праздник сегодня, конечно же, праздник! С горчинкой: не вернулись с задания штурмы из отряда «Шторм-177» полка морской пехоты, хотя сроки возвращения уже прошли. И связи с ними вот уже третьи сутки нет. А с ними ушел Цапа, тот самый, с умным испытывающим взглядом карих глаз. И фото его жене так и не отправил… Но вернётся, обязательно вернётся, и все они вернутся, потому то они всегда выбирались из самых– немыслимых переделок…. Приказа ведь умирать не было.
Был парад. Вновь задрапировали Мавзолей, будто стыдимся чего-то. Зачем? Это же память наша, а её щитами да тряпками скрыть нельзя. Ведь это символ нашего Великого Государства, которое мы своими руками уничтожили. Да и победу одержала не России, а Советский Народ. Уничтожили Державу, отменили парады, которые были не только символом нашей исторической памяти, символом сохранения страны, но и символом единения народов. Лишь осознав, что память цементирует народ – основу основ любого государства, вновь пошли по Красной площади воинские «коробочки», а в 2008 году вернулась военная техника. Может, и Мавзолей освободят от этих декораций?
А как можно сидя приветствовать военный парад? Тех бойцов СВО, которых с фронта специально свезли в столицу для прохождения перед трибунами? На колени перед ними надо становиться – это они взяли на себя обязанность умереть за нас во имя Отчизны. Это они сейчас добывают победу над бесовщиной. Это штурмы отряда «Шторм-177», Святые воины Михаила Архангела…
Через час штурма уйдут на задание, а пока поют песню «День Победы». Вот так стоят и поют. Как молитву. И среди них командир отряда Дмитрий Леонов, комвзвода (который пятью языками свободно владеет, не считая русского и матерного!) Акиф с позывным Икс, разноплеменные и разноязыкие штурма, разным богам молящиеся, хотя Бог един, только зовут его по-разному. А вот песню поют на Русском и родина одна – Россия!
По пути завернул в храм в Песчаном – в нем сына моего крестили давным-давно – и свечу зажег с молитвой за здравие этих мужиков. Настоящих. Русских дагестанцев, кумыков, алтайцев….
***
Каждый год 9 Мая вместе с детьми, внуками и друзьями едем за хутор Высокий, чтобы возложить цветы у памятного камня и поклонного креста погибшему экипажу «пешки». Вот и на этот раз не остановили ни дождь, ни боязнь забуксовать. По документам значились сбитыми в один день семь ПЕ-2 в районе Бутово. В первый день Курской битвы. Один экипаж нашли – татарин Ахмет Тимербулатов, русский Александр Степанов, украинец Евгений Жижко. Это и есть наш единый советский народ. Не вытравить из сознания. Они погибли здесь 5 июля 1943 года в 13 часов 45 минут, направив горящую «пешку» в скопление вражеской техники.
Их подбили над селом Бутово. Был выбор: с разворотом попытаться перевалить за линию фронта – благо рукой подать, либо выпрыгнуть с парашютом с почти неизбежным попаданием в плен. Выбрали наземный таран – в логу перед Высоким изготовилась к атаке бронетехника. Не развернулись, не выпрыгнули, по¬шли на таран, сделав единственный для себя выбор. Им было едва за двадцать.
Самолёт не падал – он тянул из последних сил, он сражался. Увидев пикирующую на них горящую «пешку», немцы бросились врассыпную. За мгновение до касания с землёй машина качнула крыльями, словно прощаясь.
Останки бомбардировщика мы нашли 76 лет спустя благодаря местному жителю: мальчишкой видел, как падал горящий самолёт. Упрямилась земля, не отдавала останки самолета и экипажа. По номеру на редукторе установили самолет, а потом и погибших. И раскопки закончили, и имена уж установили, а все не отпускало, все что-то возвращало и возвращало обратно, словно что-то не законченным осталось… И поняли, что нельзя просто так уйти, не обозначив это место подвига.
Помогли обустроить его местный егерь Юрий Плотников, работники Яковлевского лесничества – хранители леса и хранители памяти, Бутовская администрация… Привезли камень, изготовили табличку, лесничество поставило дубовый крест и посадили деревья… И цветы высадили жители хутора. И из года в год приезжают сюда люди, чтобы поклониться, помолчать, цветы положить, подумать и осознать, кто мы есть…
И стал этот срез холма местом поклонения, местом памяти…
***
От экипажа ПЕ-2 у Высокого едем в Бутово к Каменной горе. Её называют Каменный бугор, но все-таки горушка это, холм, но никак не бугор. У подножия в заброшенном карьере с конца октября по первую неделю ноября 1941 года расстреливали бойцов 100-й дивизии генерала Руссиянова и местных сельчан. Руссиянов – тот самый Серпилин из «Живые и мертвые» Константина Симонова. Под Грайвороном рассекли дивизию и часть её, уничтожив в лесу за Замостьем технику, пошла по правому берегу Ворсклы через Крюково на Бубны и Бутово, а другая часть с боями отступала по левому через Борисовку и Томаровку, чтобы соединиться в Белгороде.
Под Бубнами остатки батальона стали насмерть, дав уйти обозу с ранеными. Увы, так до сих пор не нашёл это место. Тылы дивизии и госпиталь под Бутово попали в плен: раненые, истощенные, без патронов, они разгромили немецкий штаб дивизии, но уйти не смогли.
Их группами выводили к Каменной горе на казнь. Кстати, и конвоировали, и расстреливали не только немцы, но и галичане, и местные полицаи. Село немцы заняли 22.10.1941, а уже на следующий день были староста, и полицаи.
Полтора десятка лет пытаюсь установить имена погибших с перерывами на войны: Сирия, Донбасс, теперь вот Украина. И не случайно вожу сюда детей и внуков: я не успею, так может им повезет.
119 ступеней ведут к памятнику. У подножия – стенд с описанием трагедии и камень, на котором выбито, что здесь в октябре 1941 расстреляли более 900 человек. А вот наверху у памятника табличка появилась, что здесь похоронены около 700 бойцов, погибших в 1942-1943 гг. Каких 700 бойцов? Какие 42-43-й? Не только Запад искажает историю войны, но и вот такие «хранители». Зачем придумывать? Не злого умысла, конечно, скорее по глупости написали и установили. А может, гордыня замучила и отметиться захотелось. Не удосужились даже прочитать то, что внизу. Свежая табличка, раньше не было. А ведь могут её оставить, а внизу убрать, хоть камень там уже со стендом больше 60 лет стоят.
Если помнят ещё о погибших…
Если помнят ещё об убитых…
Память чище огня…
Память крепче гранита.
Эти строки поэта Игоря Чернухина высечены на памятнике. Память действительно чище огня и крепче гранита, какие бы таблички не ставили, искажая истину…
Ходят сюда люди, несут цветы, причем не к датам, а всегда живые гвоздики, хризантемы, розы…
***
Вчера опять был молниеносный бросок к штурмам в Суджанский район. Почему молниеносный? Да хотя бы потому, что минимальная скорость «буханки» при вхождении в «змейку» блокпостов была минимум 120 км/час, а что уж говорить про дорогу прямую?
С утра не состыковка: на моей «ласточке» домчались мы с Мишей Вайнгольцем под аккомпанемент детектора до условленного места, но пересадки и перегрузки не случилось. Оказывается, ждали нас товарищи военные за полторы сотни км в другом месте. Тепло оценил глубину знания ими географии района боевых действий, пообещав подарить им глобус Украины.
Дождался нас командир, чтобы мы разделили радость присвоения его ротному Алексею Чехладзе с позывным Чех первого офицерского звания – младшего лейтенанта. В отряде практически все командиры выходцы из рядовых, пулями да осколками меченные. Взводами командуют рядовые, ротами – сержанты. Эту практику ввел майор Дмитрий Леонов, позывной Макар, автор «Записки сумасшедшего капитана». О нем чуть позже, а пока построение, объявление приказа Министра о присвоении звания, речуга командира – проникновенная и словесами изящная, поздравления.
Кстати, в строю на правом фланге занял место Кандыба – отрядный пес. Осиротевший приблудный кобелёк из ближней деревеньки, умница редкостный, отважный без меры под стать остальным безбашенным штурмам. На счету два беспилотника – взял в прыжке. Замполит сказал, что представили пса к награде и сейчас думают, как она будет выглядеть. Командир шутит: Кандыба ошейник не признаёт – вольный атаман, не иначе казачьих кровей, так что надо определить, кто за него медаль носить будет.
Запустили «мавик» и Кандыба продемонстрировал свою ловкость и бесстрашие: на лету несколько раз в прыжке пытался схватить его. От пуль и осколков не прячется, взрывов не боится, охрану несет отменно и даже на штурмы ходит. Когда брали в Горнале монастырь, изловчился хватануть за ногу наемника. Тот от неожиданности чуть автомат не выронил, замешкался и получил прикладом по голове. «Академиев» пёс не кончал, чистый «дворянин», но ума палата.
Чех радости не скрывает: взял в ипотеку квартиру дочери, ежемесячно платить по 25, так что к звездочкам может и доплату какую положат. Да и вообще трое детей у него, каждая копейка на счету.
***
Две группы штурмов вернулись с зачисток окрестностей Гуева и Горналя. Месяц работали «чистильщики» на территории, давно очищенной от врага. Во всяком случае так сказал «ящик». Костёр не развести, не просушиться, мокрые, грязные, сухарь да фляжка воды с обеззараживающими таблетками «аква-бриз» на завтрак, обед и ужин, да и то не всегда. Спать на земле, а это апрель и холодрыга майская. С собою «пенка» толщиной в палец. Короче, все прелести «тягот и лишений воинской службы», которые надо «стойко переносить», как написано в Уставе. 32 дня и 32 ночи бесплотными тенями и призраками перемещались во времени и пространстве в постоянной опасности. 32 дня и 32 ночи выносливости, стойкости духа и мужества. А о смерти даже не думали.
– Ты что, Саныч, какая смерть? Задача еще не выполнена, война не закончена, а ты смерть…
Раненых ночами выносили на руках дюжину километров, а порой и больше, но кто еще мог держаться на ногах – оставались. Не мыслили даже, чтобы оставить своих ребят, раз в силах держать автомат в руках. Стыдно уйти. И группа Цапа пока осталась: работают, мужики. Двужильные они, что ли? Или даже семижильные?
Места для боев гиблые, болотистые да лесистые, с реками и речушками, бочажками с торфяниками, лесными озерцами. А в лесах полно «немчуры», что комарья на болоте. Немчурой штурмы зовут и нациков, и наемников, и вообще вэсэушников, предавших память своих отцов и дедов.
В «автономке» работали совсем крохотные группы взводных Фрола, он же Саша, и Ракеты по имени Дима. Совсем молодые ребята с очень взрослым взглядом. Пока сержанты, представления на присвоение им офицерских званий уже ушли. Присвоят или нет – как карта ляжет. И наград не ждут: они штурмы, у них срок жизни ничтожно мал и если вернулся живым – будь счастлив. Но это было до того, как пришел майор Леонов. Воевать научил, а теперь вот и награды пошли.
Часто взводами командуют сержанты и даже рядовые. Да и ротные зачастую тоже сержанты или новоиспеченные младшие лейтенанты: много офицеров выбила война в первый год. Сейчас четвертый пошел, а беда та же. Но есть еще майоры Леоновы, которые «выращивают» командиров из вчерашних работяг и даже сидельцев, из своих солдат. Критерий один: умение воевать. Плевать на цвет глаз, смуглая у тебя кожа или белая, волосы черные или русые, какому Богу ты молишься. Главное, как ты освоил науку воевать и не просто воевать, а побеждать, сберегая людей. Сберечь – победить!
Смотрел на них, слушал, записывал и понимал, что семья это. Что это братство, рождённое войною. Что они друг за друга стеной. Что вернутся домой. А там всё иное: отношения иные, взгляды иные, ценности иные…
Они совсем другие. Это другой мир, другой уровень сознания, потому что они видели и пережили такое, чего не знают на гражданке. И дай Бог, чтобы не узнали.
- Отвезли пару сетей и пауэрбанк от Светланы Горбачевой. А еще в Бобраве передали для штурмов огромный пакет душистого хлеба. Цель у нас была иная, не гуманитарку везти, но пришлось взять.