***
На круге не поют трамваи,
И прячут в землю провода.
Любви без жизни не бывает,
Жизнь без любви – лишь так, среда….
Да, было время и построже,
И знали все свои места.
Любовь без силы быть не может,
Но сила без любви – тщета.
Не ласка, так мороз по коже, –
Любые впору времена.
Любовь и власть – одно и то же,
Но власти без любви – хана.
Оспорив голос соловьиный,
Несправедлива тишина.
Любовь и право – двуедины,
Но право без любви – война.
ПРИЧАСТИЕ
Где в дымах прогнозы мглисты, –
Всё горюче, только тронь,
Где артисты-пацифисты
Тушат спичками огонь,
Где звонарь на колокольне,
Как пожарный с каланчи,
Всё бойчей, всё беспокойней
Гонит заспанных с печи,
Где отчаянные толпы
Ищут места, где тишей,–
Я и сам вослед ушёл бы,
Да на землю брани сей
Не горячка, дух покоен,
А по правде, Дух Святой
Сходит с Вышних колоколен,
Горним Воинством намолен,
Причащает высотой.
***
Божественное –
в беспредельном знает меру,
Зато земное – и в насущном
никогда.
Протянутая сквозь тончайшую фильеру,
Высокою струной становится
звезда, –
Вся трепет и любовь,
хоть голоса не слышно.
Но тех вибраций искривлённый перевод –
И волчий рык,
и стон истасканного дышла,
И ругань пастуха,
сгоняющего скот,
И песня горя,
Что в запое прогорланит
Ступивший в омут, не нащупывая дна,
И до кипенья раскалёнными стволами
О мире с миром
говорящая
война.
***
Сквозь досаду и чернословь
Острословов, что злы и капризны,
Выгорает дурная кровь
Дорогой непутёвой отчизны.
Больше пены – чище река:
Отфильтруется, сядет, истает…
Можно пить, – одного глотка
На всю жизнь с головою хватает.
Ох, сладка этих рек вода,
Если губы, как помыслы, чи́сты!
И фильтрует тебя война,
Исповедуя дном каменистым.
***
А в Донце вода солёна,
Плачет, мутится Донец.
Снова дрон из-за кордона
Надзирает наш конец.
Дом на Хуторе дымится.
Стёкла зубьями торчат.
Вот такая «паляныця»…
Танк, обугленная птица,
Не воротится назад…
Остов чёрен. Башня сбита.
Спит сгоревший экипаж.
Придорожная ракита
Тянет мятый патронташ.
На железе – маки, маки,
Дань свидетелей живых.
Пепел сединой на траке,
Жертвой вечности затих.
Сгинут укры, схлынут ляхи,
Нам набеги не впервой.
В алой, огненной рубахе
Встанет во поле герой.
Встанет новыми трудами,
Силой новой – вопреки.
Он теперь навеки с нами –
Несгорающее пламя
Над излучиной реки.
14 июня 23 г.
с. Новая Таволжанка
ДОМ
Не завязан город на мне узлом,
Хоть полжизни в городе был мой дом.
И доныне с городом связь цела,
Но теперь не выкуришь из села.
Соберу осколки в своём дворе,
Травостой повыкошу на заре.
Жизнь идёт, – война или не война,
Будем жить, покуда не видно дна.
Дом стоит, как прежде, войне назло, –
Пусть прошёлся враг, осквернил село,
Пусть неровен час, непокоен лес,
Пусть не всё упало ещё с небес…
ПОКРОВ
Остатки лета на столе
Букетом вянущим в стакане.
Заря осенняя в золе,
Сосед с утра навеселе –
В печали на опасной грани.
Там, дальше, за углом, тоска
Острее сводок пограничья,
И щель подвальная узка,
И вера тоньше волоска,
И в тенях глаз опаска птичья…
Не дрейфь, души не предавай,
Она ведь смерти не боится,
И мир, вступающий в закрай,
Безумный бык тяни-толкай,
Презренен для неё, орлицы.
Она покойно и светло,
Пред личным не благоговея,
Благословит рукомесло,
Разгладит гневное чело
Хоть эллина, хоть иудея…
***
Кассеты рвутся близко за стеной.
Глянцует листья дождик-сеногной.
Да тут-то и не косят: для кого? –
Давно все вывелись до одного.
Бараны, козы, куры и кроли
Куда-то за коровами ушли…
Лишь лай собак, орудий гром и дым
Остались в послушание живым.
***
Мы не уедем никуда,
Пускай военная страда,
И даль в дыму, седая.
Засижен мухами капот,
И дни текут наоборот,
Всё больше убывая.
Холодной утренней зарёй
В дубах над белою горой
Озноб и шорох грубый.
То листья, чьи свело хребты,
Держать не в силах немоты
И разжимают губы.
Но нам с тобою ни скрипеть,
Ни выть нельзя, лишь ввысь глядеть,
Не дознавая срока.
Пусть вышним сердце занято́,
А значит, важно только то,
Что там, внутри, глубо́ко…
***
Что было после, что сперва –
Не важно. Лучше я
Исполню нужные слова
Писаний бытия.
Чтобы начало – без конца,
Когда конец всему.
Чтоб слов летучая пыльца
Осеменила тьму.
Чтоб тьма достала до пупа,
До донышка земли.
Чтоб облупилась скорлупа
И плевелы взросли.
Чтоб стали явны, словно днём,
Пустые тайны тьмы.
Чтоб с нею, выжженной огнём,
Уже не знались мы.
***
Плывёшь, как облако,
И видишь свысока:
Вот к Дону по́ лугу
Спускается река.
Средь пле́шин и кулиг,
Где хвощ и лебеда,
Не зарастёт родник,
Покуда бьёт вода.
И жизнь скрывает срок
Предельностей своих,
Пока родит восток
И запад меркнет, тих,
Покуда может ждать
Неотвратимый час,
Чтобы всё то взыскать,
Зачем позвали нас.