Заканчивая свои коротенькие заметки о лауреатах премии Союза писателей Россия «Имперская культура» за 2024 год, чуть не прошел мимо Софии Николаевны Брусникиной.
Фамилия ее меня задержала, ну просто споткнулся на ней. Вспомнилось, как у нас зимой за печной трубой стеклянные банки стояли, а в них – настоянная на колодезной воде брусника. Голова ли болит, простуда ли какая прицепилась, бабушка тут же доставала одну из склянок, наливала в кружку водицы брусничной, бросала в нее кусочек комового сахара, и… попьешь такую – хвороба вмиг проходила.
А потом еще и думалось: разве смогу я обо всех имперских лауреатах рассказать – и времени не хватит, и слов-то я нужных для каждого не наберу, да и не больно шибок я на талант публицистический. Рассказывать одно и то же – лауреаты обидятся, и читателям скучно станет.
Но вот мимо Брусникиной пройти не мог. Мало того, что она из Поморских краев, так она еще любит и почитает непревзойденного архангельского сказочника Бориса Шергина, так она еще чего надумала – продолжить охранять свою родную северную говорю и нести людям, особенно молодым, традиционный язык поморцев.
София Николаевна, я так думаю, просто влюбилась однажды в имена северных сказительниц, да не столько в имена, сколько в жизнь их лучезарную.
Все северные сказительницы были похожи на добрых бабушек, рассказывающих сказки детишкам. Это на первый взгляд, только вот настоящие сказительницы этому штампу не отвечают. Да и сказы они рассказывали не обязательно детям, а всем вокруг. Сказители, рунопевцы, были раньше аналогом актеров и певцов, только выступали не по телевизору или в интернете, а в реальности. Приходили в деревни или дома, собирали вокруг толпу разных возрастов и развлекали историями, под музыку или без. И вроде бы сказки говорили, а они как в самом делишные были.
Одна Мария Дмитриевна Кривополенова чего стоила. А Борис Викторович Шергин!
Мария Дмитриевна Кривополенова – уроженка деревни Усть-Ежуга Пинежского уезда Архангельской губернии.
Ольга Эрастовна Озаровская, привезшая в 1915 году Марию Дмитриевну в Москву, пишет о жизни Кривополеновой следующее:
«Муж от венца молодицу в Вологодскую губернию на заработки увез, а через год бросил без копейки. Надо домой за 700 верст пешком попадать с младенцем у груди… Пришла и сердце захолонуло: в доме оконницы вынуты, сундуки взломаны – злодей раньше поспел, все пропил. Дыра, а не дом».
Федор Абрамов писал о том, что Мария Дмитриевна просила милостыню по деревням даже в то время, когда уже была знаменитой на всю страну.
Не только сказки, былины да плачи исполняла по народу Кривополенова, она настоящую русскую историю народу говорила. Вот, например, как баяла она о продвижении Руси на Север, да так, как будто сама в тех походах участвовала:
«Прежде на Двине, на Пинеге, на Мезени чудь жила: народ смугл и глазки не такие, как у нас.
Мы – новгородцы, у нас волос тонкий, как лен белый или как сноп желтый.
Мы, русские, еще для похода на Пинегу и карбасов не смолили, и парусов не шили, а чудь знала, что русь идет, – раньше здесь леса были только черные, а тут появилась березка белая, как свечка, тоненькая.
Вот мы идем по Пинеге в карбасах. Мужи в кольчугах, луки тугие, стрелы переные, а чудь молча, без спору давно ушла. Отступила с оленями, с чумами, в тундру провалилась. Только девки чудские остались.
Вот подошли мы под берег, где теперь Карпова гора. Дожжинушка ударил, и тут мы спрятались под берег. А чудские девки – они любопытные. Им охота посмотреть: что за русь? Похожа ли русь на людей? Они залезли на рябины и высматривают нас. За дождем они не увидели, что мы под берегом спрятались. Дождь перестал, девки подумали, что русь мимо пробежала:
– Ах мы, дуры, прозевали!
Для увеселенья и запели свою песню. По сказкам-то, никому во вселенной чудских девок не перевизжать.
Было утро, и был день. Наши карбасы самосильно причалили к берегу. Старики сказали:
– Вот наш берег: здесь сорока кашу варила.
Тут мы стали лес ронить и хоромы ставить…»
И таких, как Кривополенова, на Белом-то озере немало было. Это и сказительница Анна Ивановна Гладкобородова, и Анастасия Григорьевна Буланова, она, кстати, пела в Северном русском народном хоре. А еще Маремьяна Романовна Голубкова, Аграфена Матвеевна Крюкова – мать сказительницы Марфы Крюковой.
Сколько их на русском Севере было – сказать трудно. Они по-своему зарабатывали свой скудный кусок хлеба, зато какой клад сберегли, не понимая сами этого, – язык поморский, силу человеческую. Землю свою сберегли и взамен не взяли с народа ни серебра, ни злата.
И вот теперь их дело продолжает София Николаевна Брусникина.
Современная сказительница каждое слово поморской говори собирает в набирочку – брусничку к брусничке, клюковку к клюковке, заливает ягоду ключевой водой и поит народ, большого и малого.
От хвори лечит – людей оберегает от черствости, от лености, от беспамятливости.