Фильм «Издалека принесло, да памятно стало» был у нас ещё в доработке. В феврале мы ждали Клавдию, чтобы его доснять, кое-что подправить, почистить в озвучке и т.д.
Сегодня 2-е февраля – день памяти сказительницы Махонюшке, Марьи Дмитриевны Кривополеновой, 101 год со дня смерти, а нашей Клавушке – 1 день.
Фильм снимали на Пинеге, на родной земле сказительницы.
Клавдия Михайловна, за большой вклад по сохранению традиций нашего края большое тебе спасибо и земной поклон. Будем тебя помнить.
Фольклорный театр поморской культуры «СузЁмье»
Вот и обеднел мир русского Севера. Щемящая пустота в моем сердце.
Вместе с Клавдией Михайловной прошел я нелегкий путь становления на литературную стезю.
И помощь её как режиссера и сценариста трудно переоценить. Особенно в переломные 90-е. Да и после миллениума. И была когда-то на телевидении Поморья рубрика посвященная творчеству северян. И писателям в их числе.
Называлась «Мастерская» Прогуливались мы с Клавой перед оком кинокамеры по Архангельской набережной. Беседовали и читал я бесцензурные стихи о родине моего сердца.. Явились потом они для телезрителей — поморов на телеэкране. В двух частях. Вошли они в 2000-ом году в книгу с говорящим названием «Сквозь сумерки». И была она удостоена премии Федора Абрамова. Пленочные записи, увы, не сохранились. О чем и пожалел позже. Но, все-таки, остались в архивах некоторые кинохроники со стихами, и, не потерявшими врачующую красоту, Поморскими берегами. Так что дорогие сыны, Гриша и Саша, и близкие люди, всё-таки не уходим во тьму. Клавдии Михайловне вечный покой. Пусть ей земля будет пухом. А нам еще есть чем жить. Любовь и Вера в помощь.
«У жизни со смертью
Ещё не окончены счёты свои…»
Поэт Александр Логинов
НАВСЕГДА
Ушла Клавдия Хорошавина.
Клава писала книгу. Владимир Владимирович Личутин сетовал, что она не стала этого делать раньше. Прочитав первые главы, он признал её литературный талант, а потом предложил мне опубликовать в газете отрывки из будущей книги. Клава прислала вот этот под названием «Навсегда». Это было просто откровение, и я готова его была опубликовать. Но тут звонит Клава и просит отложить публикацию – ей хотелось некой завершённости – чтобы можно было сказать о книге, а в качестве иллюстрации дать этот отрывок.
Это происходило осенью. А до этого, летом, мы вместе ездили в Мезень на открытие музея Владимира Личутина. Какая прекрасная была поездка! Клава много работала, они снимали фильм вместе с Николаем Окуловым. Благодаря им, я смогла собрать разные темы для газеты. Но дороже всего оказалось общение, которого в той поездке было много, в том числе и под кислу камбалу.
Снимки, которые публикую – из той счастливой мезенской поездки.
А вот отрывок из недописанной Клавой книги. Увы – она не будет уже дописана никогда. Отрывок нигде не публиковался. Весьма советую его прочитать всем, кто знал и любил Клавдию Михайловну, а мы её любили. И, может, мы ещё увидим её с той стороны, с которой не знали. Она любила удивлять…
Публикую в том виде, как она послала:
“НАВСЕГДА
Есть на реке Ангаре деревня с весёлым названием Аксёново. Там мне приспичило родиться. В рубашке. А принял меня в этот мир папа. Освободил от рубашки, обрезал пуповину и искупал в ведре из-под дёгтя. Я – восьмой ребёнок в семье, поскрёбыш, а моё появление на свет Божий – сплошная импровизация и неожиданность! Маме шёл сорок шестой год, и она даже не подозревала, что может ещё родить, пока я внезапно не постучалась. Так что после нескольких месяцев папа завернул меня в большую пелёнку и положил на медвежью шкуру посреди комнаты. Шкура эта много лет согревала нас, детей, когда семья переезжала на лодке от одной ангарской деревни к другой. Колхозные неурядицы не устраивали папу, он горячился, искал справедливости и не находил её. Дом, в котором я родилась, и где жили тогда мои родители, стоял высоко над рекой. И вся деревня ладно и весело глядела на Ангару. Однако летом в Аксёново повадился шастать медведь. Задрал несколько коров, одну из которых закопал в яму. Колхозной лошади распорол живот, и она, напуганная, стояла, не двигаясь, а кишки лежали на земле. Папа с молодым соседом Петром решили прикончить лесного потрошителя. Днём они приготовили скрад, лабаз, возле того места, где была закопана мертвая корова.
Когда завечерело, охотники вместе с собаками забрались на лабаз и стали ждать ночи. Собака Петра, Найда, чёрно-пёстрая охотничья лайка, не была новичком на охоте и на неё надеялись, если что-то пойдёт не так. А у папы был небольшой чёрный кобель Шарик. Ночью пришёл медведь, разрыл яму и стал выбуравливать когтями протухшее коровье мясо. Собаки заволновались, зашебуршали – лабаз с грохотом оборвался и все хряпнулись вниз. Медвежья реакция была молниеносной – широкими прыжками он нёсся на людей! Найда, испугалась медведя, опрудилась и, разбрызгивая мочу, визжала и кидалась в ноги охотникам, не давая им очухаться.
Шарик сразу запрыгнул зверю на загривок, и стал кусать его за уши, но был сброшен, за этот миг мужики успели схватить ружья, если бы их не прикрывали доски развалившегося скрада, медведь бы достал их. Но кобель уже драл медведя за штаны, чем разозлил его и отвлёк. Прогремели выстрелы. Медведь взревел и мотнулся в сторону. Вдогонку прогремел выстрел папы. Ночь помогла медведю скрыться. Только на третий день папе удалось найти раненого зверя и добить. Так и появилась в нашей семье мягкая, мохнатая шкура.
На Ангаре много красивых деревень, маленьких и побольше. Проспихино, Паново, Болтурино, Усольцево, Мотыгино, Косой Бык – более 120 деревень, посёлков… Центр района – красивое село Кежма, центр района. Там и обосновалась наша многочисленная семья. Дом построили быстро. Было такое понятие, как «помочь». Соседи, мужики с опытом быстро собирали сруб, прорубали проёмы для окон и дверей, стройка шла споро. Папа исполнял роль прораба. И я помню этот наш небольшой дом с итальянским окном, с половицами, выскобленными добела, и на них, как 3. ласточки, обрезки чёрной хромовой кожи.
«Прошли те дни златые, настал тот час земной…» Отец сидит возле верстака, сапожничает и негромко поёт. На меня не обращает внимания. А я уже давно стою в углу. Иногда мимо меня проходит старшая сестра или мама и шепчут: Проси прощения, проси прощения!» «Ещё поёт, думаю я… когда я вырасту, никогда не буду наказывать детей» Да так и засыпаю в углу, не попросив прощения. На Ангаре мужчины суровы, женщины крепки на язык. Мужчины – охотники, женщины – рыбачки. Правда, когда весной идёт на нерест осётр, мужики-смельчаки идут ловить серьёзную рыбу, пренебрегая угрозами рыбнадзора. Осётр – большая рыба, шесть – семь метров в длину. В её утробе – вёдра чёрной икры. Риск – благородное дело, пан или пропал!
Жарким летом мужики колотятся по хозяйству. Бабы же, обмотавшись сетями, как лешачихи, отправляются рыбачить.
Ангара поблёскивает и тепло дышит при каждом срезе весла. Пахнет рыбой и ночью…
Мужики с утра начинают томиться: то изгороди поправляют, то дрова колют, то начнут улицу мести, так что пыль клубами вьётся. Вечером собираются на угоре. Попыхать самокрутками, переброситься словом-другим. Ждут баб. Пищит комарьё, гнус проклятый. Тёмные силуэты изб, амбаров, заборов, огоньки цигарок цепью да сеево звёзд в небе. И тишина… Наконец, откуда-то издалека возникает песня, гулкая, раскатистая: у-у-у-у-а-а-а-а, прерывистая. Огоньки медленно стекают к реке. А силуэты мужиков проявляются на фоне изгороди, тёмно-синего неба и блескучей реки. Песня становится отчётливей, звуки выпуклые, влажные, как прибрежная галька: « Железные-е-е-е воро-о-о-ты для на-ас раство-о-рены…»
Ритмичное повизгивание уключин, плеск вёсел, э-э-эх! Вдруг песня изламывается криком: «Эй, Ушкан! А твоя скупердяйка на Заимке застряла, плыви за ней, а то всю Ангару вычерпат!» – Мужики и бабы начинают переговариваться, перекидываться калёными словечками, ночью далеко слыхать. Потом на берегу вспыхивают три дружных костра… – «Прошли те дни златые, настал тот час земной…» – Мой папа… очки с мягкими дужками на самом кончике носа, седая щетина бровей, синие глаза с прищуром, рот полон маленьких гвоздиков. Я стою в углу. Вернее, в углу стоит мой маленький сын. А я прижимаюсь щекой к окну, вспоминаю земляной холм, скромный памятник со звёздочкой и шепчу: «Саша… сынок… Давай вместе попросим прощения…».
Блог Светланы Лойченко